Виталий Нахманович

Бабий Яр: два дня — два года — двадцатый век

Завтра исполняется 63 года со дня начала массового уничтожения в Бабьем Яру евреев г. Киева. Восточная мудрость гласит, что в одной травинке можно увидеть целый мир. В каждом историческом событии, как в магическом кристалле, заключена вся история человечества: его прошлое, настоящее и будущее. Некоторые из них становятся знаковыми для многих поколений, к ним раз за разом возвращается внимание современников в попытках осмыслить, увековечить или уничтожить саму память о них.

Одно из таких явлений — БАБИЙ ЯР.

28 сентября 1941 г. на улицах Киева появился приказ на трех языках: русском, украинском и немецком. «Все жиды города Киева и его окрестностей, — говорилось в нем, — должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбищ).

Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр.

Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте будет расстрелян.

Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».

Подписи под приказом не было. Как не было в городе Киеве улицы Доктеривской (была и есть Дегтяревская, которая с 1939 г. носила название улицы Красных командиров). А кладбища: Лукьяновское православное и Еврейское начинались возле развилки Мельникова и Лагерной (современной улицы Дорогожицкой).

Но так или иначе на следующий день тысячи киевских евреев потянулись к Лукьяновской площади и отсюда, от завода им. Артема, пошли в свой последний путь. Впрочем, до перекрестка Мельникова и Пугачева люди шли свободно, и многие из тех, кто понял все раньше других, повернули и ушли домой. Навстречу чему: спасению и жизни или предательству и смерти? Но это было уже потом.

А пока за ул. Пугачева основная масса людей упиралась в проволочное заграждение, из- за которого время от времени выезжали пустые подводы да забитые вещами грузовики. Люди оттуда уже не выходили. Они шли до первых ворот Еврейского кладбища, а затем поворачивали налево, на улицу Кагатную (современную Семьи Хохловых). Там на большой поляне с высокими деревьями, где сейчас расположено новое Воинское кладбище, была организована импровизированная канцелярия. Стояло несколько столов, за ними сидели немецкие офицеры и отбирали у проходящих паспорта и ценности. Ценности складывали в коробку, а документы бросали за спину в костер. Налево складывали вещи. Киевские полицейские (местная полиция была сформирована буквально накануне) собирали их и грузили в машины. Верхнюю одежду велели снимать.

Перекресток Кагатной и Лагерной был оцеплен, за оцеплением стояли местные жители и наблюдали за происходящим. Время от времени кто-то выталкивал в толпу ребенка. Его сразу прятали за спинами. Немцы делали вид, что не замечают.

Полураздетых людей разбивали на сотни и отправляли партиями дальше по Лагерной. Шли между Лукьяновским гражданским и старым Воинским кладбищами (на месте последнего сейчас стоит телебашня). За Воинским заворачивали направо. Там был узкий проход между оградой кладбища и юго-восточным отрогом Бабьего Яра (сейчас здесь проложена улица Оранжерейная). Вдоль прохода стояли немцы с собаками и били всех проходящих дубинками. Другого пути не было. Лагерная и проселочная дорога (теперешняя улица Олены Телиги) тоже были оцеплены.

Выходили на большую площадку (сейчас тут кооперативные гаражи), дальний конец которой был ограничен отрогом яра, подходившим к самой кладбищенской ограде. Здесь велели раздеваться догола и затем через промоины в стенках яра спускаться вниз. Внизу ждали расстрельные команды. Их было три, по три человека, разместившиеся на протяжении почти полукилометра. Двое укладывали людей вниз лицом, а третий стрелял из автомата в затылок.

Убивали целый день, на ночь загнали оставшихся в гаражи танкового хозяйства (два здания бывших гаражей до сегодняшнего дня сохранились на развилке Мельникова и Дорогожицкой). С утра 30-го началось все сначала с той разницей, что людей теперь не вели прямо к яру, а заводили через большие ворота в гаражи, а оттуда выводили партиями на расстрел. За два дня, по подсчетам самих палачей, расстреляли 33771 человека. К вечеру 30-го склоны яра подорвали, а на следующий день привезли военнопленных из концлагеря на Керосинной (теперешней Шолуденко), и они разровняли дно.

Так возник БАБИЙ ЯР.

Удивительная и знаковая ситуация: чтобы восстановить ход событий тех двух дней осени 1941 года, потребовалось более 60 лет. Бабий Яр уничтожали все по очереди. В августе 1943 г. немцы загнали в яр несколько сот заключенных из находившегося через дорогу Сырецкого концлагеря и заставили их раскапывать и сжигать трупы. Несгоревшие кости толкли на камнях, просеивали через сита в поисках драгоценностей и рассыпали по всему яру.

Через десять лет после начала расстрелов окончательно уничтожить Бабий Яр попыталась уже Советская власть. В него начали закачивать пульпу из Петровских кирпичных заводов. 13 марта 1961 г. хилую дамбу прорвало, и жидкая грязь хлынула на Куреневку, сметая людей, машины, дома... Это не помешало все-таки засыпать яр и проложить через него дорогу — продолжение улицы Мельникова, а на остальной территории разбить парк — парк отдыха Шевченковского района. Слава Богу, от идеи создать здесь огромный спортивно-развлекательный комплекс отказались. Но кладбища: Еврейское, Караимское и Татарское (Магометанское) тогда уничтожили. Чуть позже та же судьба постигла старое Воинское (дореволюционное Братское) кладбище — надо было строить телебашню.

А от самого Бабьего Яра остались одни верховья — семь небольших отрогов между улицами Мельникова и Дорогожицкой. Они просуществовали до 1976 года, когда при сооружении памятника — «Советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яру», как он официально назывался, — четыре из них были засыпаны. Какому-то бдительному столоначальнику померещилась в них Менора — еврейский семисвечник.

Снова взялись за Бабий Яр уже в независимой Украине. В 1999 г. городские власти открыли здесь, на углу Мельникова и Олены Телиги, станцию метро «Дорогожичи». А еще через два года ничтоже сумняшеся отвели участок на углу Мельникова и Оранжерейной под строительство еврейского общинно- культурного центра «Наследие».

Этот момент стал переломным в новейшей истории Бабьего Яра. Потому что против этого кощунства выступила вся общественность: евреи и украинцы, русские, ромы, поляки, немцы... В 2003 г. на волне протеста был создан Общественный комитет по увековечению памяти жертв Бабьего Яра — Комитет «Бабий Яр». Возглавили его известнейшие в Украине люди: Семен Глузман, Иван Дзюба и Мирослав Попович. Целью своей деятельности Комитет поставил создание в Бабьем Яру историко-мемориального заповедника и национального мемориала, а также открытие музея Бабьего Яра. И первым шагом на этом пути должно было стать восстановление исторической правды обо всех трагических событиях, связанных с этим местом.

Потому что уничтожен был не только сам Бабий Яр. Уничтожалась и память о нем. Советская власть сначала просто пыталась замалчивать историю, потом, когда общественное поминовение стало открытым и слилось с широким диссидентским движением, была предпринята попытка замазать трагедию, сделать ее жертвы безымянными, вписать ее в общий героический миф о Великой Отечественной войне.

Девяностые годы, эпоха гласности и независимости не принесли правды. Вместо одного официального мифа возникло множество частных маленьких мифов. Согласно одному из них, расстрел евреев проходил за бывшим Еврейским кладбищем. Там и поставили Менору. Согласно другому, расстреливали в засыпанном ныне отроге, проходившем под современной улицей О. Телиги, а сам Бабий Яр вообще начинался за станцией метро «Дорогожичи». Согласно третьему, евреев вообще не расстреливали в Бабьем Яру, а лежат здесь тела жертв Голодомора и репрессий 1920—30-х годов. И много других добросовестных ошибок и злонамеренных фальсификаций было связано с этими событиями.

Поэтому пришло время обратиться к архивам. И когда правда стала выкристаллизовываться из-под сумрака прошедших десятилетий, стало понятно, что Бабий Яр — это гораздо больше, чем просто два дня массовых расстрелов евреев г. Киева.

Во-первых, потому что расстреливать евреев начали еще 27 сентября 1941 г. Это были заложники, казненные после взрыва Крещатика и военнопленные из концлагеря на стадионе «Зенит». И закончили уничтожение евреев гораздо позже — в начале или даже в середине ноября.

А еще раньше, фактически на следующий день после вступления 19 сентября 1941 г. немцев в Киев, здесь на основании печально известного «Приказа о комиссарах» уже расстреливали попавших в плен армейских политработников. И после окончания уничтожения евреев, все два года немецкой оккупации Бабий Яр оставался местом регулярных расстрелов: убивали коммунистов, подпольщиков, ромов, украинских националистов, душевнобольных, заложников, заключенных Сырецкого концлагеря. Последними жертвами стали местные жители, не выполнившие приказ оккупантов об эвакуации Киева.

Всего только по официальным советским подсчетам в Бабьем Яру на огромной территории от улицы Дорогожицкой и далеко за станцию метро «Дорогожичи», в противотанковом рву (он был прорыт от ограды Лукьяновского кладбища вдоль современной улицы Дорогожицкой за нынешнюю улицу О. Телиги), в ямах вокруг Сырецкого концлагеря, на самом Лукьяновском кладбище и в лесу возле больницы им. Павлова было зарыто и в основном затем сожжено свыше 126 тысяч трупов.

Во-вторых, история Бабьего Яра — это не просто расстрелы. Это и весь оккупационный режим, установленный фашистами в Киеве с его системой карательных органов и концентрационных лагерей. Это и попытки местного самоуправления занять свою нишу между оккупантами и населением. Это и сами киевляне, выживавшие кто как мог, искренне приветствовавшие освобождение от ненавистного советского режима и очень скоро понявшие, что новый режим ничем не лучше. Киевляне, которых расстреливали в Бабьем Яру и которые спасали тех, кого должны были расстрелять. И те, кто сам расстреливал и выдавал на расстрел, потому что были и такие, хотя первых было в десятки, сотни раз больше.

В-третьих, Бабий Яр — это не только оккупация. Это всемирная борьба идеологий, столкнувшихся на земле Украины в ХХ веке. Идеологии советской, бросившей все под ноги идее классовой борьбы. Идеологии нацистской, поправшей все человеческие законы во имя расовой чистоты. И идеологии националистической, не щадившей ни своих противников, ни сторонников ради национального самоопределения. У всех у них была одна общая черта: главным для них было государство, а отдельный человек не стоил ничего.

И, наконец, Бабий Яр — это память. Память о войне, о ее жертвах, ее грязи, крови и бесчеловечности. Память, которую уничтожали, как раньше уничтожали людей, и которая пробивалась сквозь запреты и ложь, как люди вырывались из ада смерти, чтобы рассказать правду живым и почтить мертвых.

БАБИЙ ЯР — один из самых страшных символов в украинской истории минувшего столетия — может, должен стать одним из символов примирения и национального единения в новой, независимой Украине.

Сегодня в «Украинском доме» пройдет презентация издания «Бабий Яр: человек, власть, история. Документы и материалы». В этом году вышла первая книга, посвященная хронологии событий и исторической топографии Бабьего Яра. Составители сборника историки: заведующая отделом Бабьего Яра Музея истории г. Киева Татьяна Евстафьева и ответственный секретарь Комитета «Бабий Яр» Виталий Нахманович. Само издание стало результатом сотрудничества целого ряда общественных, научных и государственных организаций: Общественного комитета по увековечению памяти жертв Бабьего Яра, Государственного комитета по делам национальностей и миграции, Государственного комитета архивов Украины, Службы безопасности Украины, Национальной библиотеки Украины имени В. Вернадского, Музея истории г. Киева, Украинского центра изучения истории Холокоста.